Как и чем обеспечена независимость швейцарского ЦБ?
Национальный банк Швейцарии, точнее, его историческая штаб-квартира, находится в Берне на площади Бундесплац – буквально в нескольких шагах от здания парламента. Оперативные структуры ЦБ работают в Цюрихе. Keystone / Peter Schneider Независимость Швейцарского Национального (Центрального) банка закреплена в Конституции. А могло бы, например, правительство Швейцарии просто взять и своей волей сменить всё руководство ЦБ? Давайте разбираться. Президент США Дональд Трамп своего отношения к решениям Федеральной резервной системы (Federal Reserve System, Fed), центрального банка Соединённых Штатов, даже не скрывает. Давление на свой ЦБ он оказывает в том числе и публично: так, 7 августа 2025 года Дональд Трамп объявил о намерении назначить своего советника Стивена Мирана (Stephen Miran) в Совет управляющих ФРС, а уже 2 сентября 2025 года представил официально его кандидатуру на эту должность. После утверждения Сенатом 15 сентября 2025 года Миран принёс присягу и занял одно из семи мест в Совете управляющих ЦБ США. Работать он там будет до 31 января 2026 года. Такое явное вмешательство в работу ЦБ вызывает у экспертов нескрываемую озабоченность. «Эти действия подрывают независимость Центрального банка. И, к сожалению, они не исключение, а часть более масштабной тенденции, в рамках которой под угрозой оказываются и другие как демократические, так и чисто технократические институты», — отметила в комментарии для Swissinfo профессор Университета Эссекса (University of Essex) Каролина Гаррига (Carolina Garriga). При этом важно отметить и другое: если независимость судебной власти отдельно закреплена в Конституции США, то положения, прямо гарантирующего независимость Федеральной резервной системы, в Основном законе нет. Как возникла концепция независимого Центрального банка? Независимость Центральных банков — сравнительно недавнее явление. Сначала это было не какое-то точное юридическое требование, а просто своего рода неписанное профессиональное правило игры, которое только со временем приобрело институциональную форму, вошло в законы и конституции разных стран — прежде всего в ответ на инфляционные процессы, начавшиеся после распада Бреттон-Вудской валютной системы. А уже в 1980–1990-е годы принцип независимости Центральных банков распространился по всему миру. В Швейцарии он был закреплён в Конституции лишь в 1999 году. Юрист Ханс Кун (Hans Kuhn), возглавлявший юридическую службу Швейцарского Национального Банка с 2001 по 2014 год, напоминает: «Ещё в 1980-е годы многие Центральные банки фактически являлись подразделениями министерств финансов. Но уже спустя 20 лет большинство из них получили более или менее самостоятельный статус». Почему это произошло? Причину Кун видит в развитии экономической науки: «Множество эмпирических исследований показали наличие отрицательной корреляции между степенью независимости Центрального банка и уровнем инфляции», — поясняет он. Иными словами, независимые Центральные банки были в состоянии куда лучше обеспечивать стабильность цен, не поддаваясь при этом на краткосрочные политические импульсы. Как отмечает профессор Гаррига в одной из своих недавних научных работ, независимость Центрального банка — это попытка выстроить денежно-кредитную политику, сохраняющую последовательность во времени и без необходимости «колебаться вместе с линией» правительства. Как в разных странах понимают независимость Центрального банка Исследования Каролины Гарриги, посвящённые сравнительному анализу степени независимости Центральных банков в разных странах, показывают: в мире этот принцип реализуется очень по-разному. Так, в Индии, а также в Японии и Австралии Центральные банки де-юре не обладают самостоятельным статусом. В государствах вроде Белоруссии, Венесуэлы и Туркменистана, а также в некоторых демократических странах, — например в Эквадоре, — профессор Гаррига регистрирует «существенные ограничения» независимости Центрального банка, проявившиеся с начала 2000-х годов. Согласно её наблюдениям, положение Центральных банков также ухудшилось в Китае и Индонезии. При этом на фоне последних событий в США — давления президента Дональда Трампа на Федеральную резервную систему и назначения его советника Стивена Мирана в Совет управляющих ФРС — вновь звучат голоса тех, кто ставит под сомнение демократическую легитимность самой идеи автономии Центрального банка. Среди них — преподавательница Королевского колледжа Лондона (King’s College London) Леа Дауни (Leah Downey), автор книги Our Money: Monetary Policy as if Democracy Matters (2024). Профессор Дауни скептически относится к распространённому убеждению, будто независимость Центрального банка автоматически обеспечивает стабильность цен. По её словам, эмпирические подтверждения этого тезиса «гораздо более неоднозначны, чем принято считать», а статистическая база многих известных исследований «крайне ограничена». Кроме того, Леа Дауни отмечает, что аргументы в пользу независимости Центрального банка фактически подразумевают исключительное положение денежно-кредитной политики в рамках общей государственной системы — будто бы это какая-то особая сфера, не подчиняющаяся общим демократическим принципам общественного устройства. По мнению профессора Дауни, исключительная сложность монетарной политики не может служить оправданием передачи экспертам «полной автономии» в этой области. В долгосрочной перспективе независимость Центрального банка, по её убеждению, «подрывает здоровье демократии». Она также считает, что денежно-кредитная политика должна по-прежнему проводиться «Центральным банком с участием множества экспертов и представителей самых различных интересов», но при этом «находиться под активным контролем со стороны законодательной власти». Джером Пауэлл (Jerome Powell), председатель Федеральной резервной системы США, в адрес которого Дональд Трамп нередко позволяет себе ироничные комментарии. В конце сентября президент США опубликовал комикс, где в шутливой форме «увольняет» главу Центробанка. EPA/JIM LO SCALZO Как подчёркивает профессор Дауни, действия Дональда Трампа носят «явно недемократический характер. Если бы он действительно стремился демократизировать денежно-кредитную политику, то Дональд Трамп вынес бы этот вопрос на рассмотрение Конгресса. Концентрация же власти в руках только одного человека противоречит духу и букве Конституции США, авторы которой недаром сознательно наделили именно законодательную, а не исполнительную ветвь власти правом утверждать бюджет и регулировать выпуск денег». Как обстоит дело в Швейцарии В Швейцарии принцип независимости Центрального банка был утверждён народным голосованием на референдуме 1999 года, когда большинством в 60% голосов народ поддержал новую редакцию Федеральной Конституции — и тем самым, сознательно или нет, одобрил и положение о независимости Национального банка. В Статье 99 Основного закона говорится, что Швейцарский национальный банк (Schweizerische Nationalbank, SNB) «ведёт в качестве независимого Центрального банка денежно-кредитную и валютную политику в интересах страны в целом». При этом за федеральными властями сохраняются функции «содействия и надзора» в сфере управления банком. Поскольку в Швейцарии любая поправка в Конституцию подлежит обязательному вынесению на всенародное голосование, Федеральный совет (правительство, Bundesrat) и парламент, предприняв даже теоретическую попытку ограничить независимость Национального банка, столкнулись бы с крайне высоким демократическим барьером. Как отмечает экономист Эрнст Бальтенспергер (Ernst Baltensperger) в комментарии для SWI swissinfo.ch, не менее важен и особый швейцарский фактор: парламент и граждане Швейцарии рассматривают независимость Центрального банка как важный элемент политической культуры страны и своего рода ценностный консенсус. Работу Национального банка Швейцарии контролирует Совет (Bankrat) в составе 11
Почему швейцарцы снова отвергли налог на богатых?
В феврале 2025 года в Берне члены молодежной организации социалистической партии Швейцарии (JuSо) своих целей не скрывали. Keystone / Peter Klaunzer Идея повысить налоги для самых состоятельных граждан обычно поначалу получает самую широкую поддержку в обществе. Но когда дело доходит до реальных решений, даже там, где, как в Швейцарии, работают инструменты прямой демократии, такие предложения почти никогда не получают большинства голосов. Почему? В Европейском союзе социальное неравенство, скажем так, непопулярно. Согласно последнему опросу Eurobarometer 2024 года, 65% жителей 27 стран ЕС поддержали бы введение налога для самых богатых (они составляют всего 0,001% населения Евросоюза). Однако недавняя попытка продвинуть такую идею на общеевропейском уровне провалилась: так называемая «европейская гражданская инициатива» на эту тему не смогла одолеть даже начальный этап сбора подписей, из 450 миллионов жителей ЕС документ поддержали лишь 370 000 человек, что значительно меньше необходимого одного миллиона. В Швейцарии, где механизмы прямой демократии работают давно и эффективно, схожие инициативы имеют куда больше шансов преодолеть первую стадию (сбор подписей). Поэтому в последние годы подобные предложения, обычно инициируемые левыми партиями и движениями, стабильно доходили до референдумов. В 2021 году это была инициатива о налогообложении прироста капитала, в 2014 году — об отмене режима порасходного (в отличие от подоходного) налогообложения (Pauschalbesteuerung), а в 2013 году — инициатива об ограничении бонусов топ-менеджмента. Нынешняя, с треском провалившаяся инициатива, предусматривающая 50-процентный налог на наследства, превышающие предельную необлагаемую сумму в 50 миллионов франков, собрала в свою поддержку 130 000 подписей — внушительная цифра для страны с населением около 9 миллионов — и тем самым получила шанс стать предметом всенародного голосования. Но, как правило, именно на этом этапе в Швейцарии общественная поддержка многих инициатива и заканчивается. Все перечисленные выше проекты были, как уже можно догадаться, народом отклонены. Та же судьба постигла и налог на наследование: его отвергли рекордные четыре пятых от числа избирателей, принявших участие в голосовании. Как отмечает политолог из Университета Санкт-Галлена Патрик Эмменэггер (Patrick Emmenegger), причины такого результата остаются во многом загадкой. Опросы ведь показывают, что большинство жителей Швейцарии крайне недовольны растущим социальным расслоением — так почему же это недовольство не отражается на итогах голосования? «Нет того энтузиазма» В Швейцарии угасание первоначального политического энтузиазма — классический сценарий, по которому проходят все политические кампании накануне референдумов, причем касается это далеко не только налоговых вопросов. При этом многое зависит от того, о каком именно «налоге на богатых» идёт речь — о налоге на имущество, на наследство, на прирост капитала или на что-то иное. Имеют значение и детали. Так, инициатива 2015 года предлагала ввести 20-процентный налог на наследства, превышающие 2 миллиона франков или 2,48 млн долларов. Законопроект 2025 года предлагал взимать уже целых 50% на все наследуемые суммы от 50 миллионов и выше — ставка, которую министр финансов Карин Келлер-Зуттер (Karin Keller-Sutter) назвала «почти конфискационной». Не менее важен и вопрос, на что должны идти поступления от нового налога: на увеличение пенсионных выплат, как предлагалось в 2015 году, или на борьбу «с изменением климата», как это предусматривала инициатива 2025 года. В Швейцарии ко всему этому добавляется ещё и третий фактор — федерализм. Двадцать шесть кантонов (субъектов федерации) обладают самой широкой налоговой автономией и они крайне нервозно реагируют на попытки ввести на федеральном уровне налоги, которые они уже взимают сами, например, на наследство или имущество. Кроме того, в рамках политических дебатов в Швейцарии регулярно всплывают классические аргументы сторонников теории так называемой trickle-down economics, согласно которой политика, приносящая прямую выгоду богатым людям и крупным корпорациям, в итоге все равно принесет пользу всему обществу. «Избыток неравенства лучше, чем равенство в нищете», — писал недавно по этому поводу ординарный профессор Института философии Университета Невшателя Оливье Массен (Olivier Massin). Но какой бы налог ни обсуждался в Швейцарии, решающим фактором почти всегда остаётся страх перед экономическими последствиями реализации нового налогового режима. Например, противники нынешней инициативы говорили: пусть новый налог затронул бы лишь ничтожное меньшинство населения, все равно, уехав из страны вместе со своими капиталами и инвестициями, они нанесли бы по экономике серьезный удар. По словам Патрика Эмменэггера, именно такие опасенияи стали главной причиной провала инициативы о налоге на наследование в 2015 году. Насколько эти страхи обоснованы, сказать трудно. Например, сегодня 1% населения владеет в Швейцарии 42% всего частного капитала и обеспечивает 40% всех поступлений от налогов на доходы и имущество. Но сколько состоятельных людей действительно уехали бы, если бы такой налог паче чаяния все-таки был введен, и как сильно этот исход сказался бы на бюджетах всех уровней — этот вопрос остаётся открытым. «Расплывчатые прогнозы» Накануне голосования на референдуме 30 ноября федеральное правительство Швейцарии предупреждало, что введение нового налога может привести даже к снижению налоговых поступлений — на сумму до 3,6 млрд франков в год. Экономист Мариус Брюльхарт (Marius Brülhart) оценивал, что чистый эффект такого налога может находиться в диапазоне от минус 700 млн до плюс 300 млн франков. Подобные wackeligen Prognosen («расплывчатые прогнозы»), как выразилась газета Neue Zürcher Zeitung (NZZ), подогревались публичными заявлениями состоятельных граждан, угрожавших уехать из страны, если избиратели поддержат-таки эту инициативу. Президент «Молодых социалистов» Мириам Хостетманн (Miriam Hostetmann) назвала такую стратегию «кампанией запугивания». Так или иначе, но она оказалась весьма эффективной, тем более что медийное освещение этой темы было преимущественно негативным — это подтверждает и отдельное исследование. Неопределённость относительно экономических последствий нового налога каждый раз заставляет избирателей сто раз подумать, прежде чем проголосовать. На это указывает Патрик Эмменэггер и добавляет: «Сохраняя статус-кво, вы хотя бы понимаете, что получаете — а в Швейцарии этот статус-кво, прямо скажем, весьма неплох. И он не очень сочетается с требованиями ввести „налог на богатых“». Как отмечает профессор политологии из Мюнхенского университета имени Людвига Максимилиана Лаура Зеелькопф (Laura Seelkopf), в конце 19 и в 20 веках имущественные налоги возникали, как правило, в качестве реакции на масштабные экономические потрясения — например, после войн, — а вовсе не из-за обеспокоенности социальным неравенством. Налог на наследование первоначально носил вообще чисто прагматический характер: веками большая часть населения была слишком бедна, чтобы вообще платить какие-либо налоги, так что богатые представляли собой логичный и, главное, стабильный источник доходов для государства. Петер Шпулер (Peter Spuhler), глава компании Stadler Rail, заявил в середине 2024 года, что налог на наследование, если его одобрят на референдуме, вынудит его покинуть страну. Но теперь у него нет причин эмигрировать. Keystone / Gian Ehrenzeller По словам Лауры Зеелькопф, во второй половине 20 века ситуация изменилась. В ситуации и по причине послевоенного экономического бума всё больше наёмных работников начинали зарабатывать достаточно, чтобы пополнять бюджет как через подоходные, так и через косвенные налоги. Одновременно снижались корпоративные ставки, налог на прирост капитала отделили от подоходного, а имущественные и наследственные налоги начали постепенно исчезать. В 1990 году налог на богатство взимали 12 стран ОЭСР, сегодня — лишь три. «Где деньги»? В 21 веке картина начала заметно меняться — на политическом уровне интерес к налогообложению крупных состояний снова неожиданно возрос. Старение населения, климатические вызовы и увеличение оборонных расходов всё более серьёзно нагружают общественные бюджеты, поэтому многие страны, включая Швейцарию, ищут новые источники доходов. Радикальных реформ налоговых систем, по оценке Лауры Зеелькопф, ожидать не стоит. Но в ситуации такого рода бюджетных сложностей прогрессивное налогообложение значительных состояний снова может стать привлекательным бюджетным инструментом — просто потому, что именно владельцы больших состояний и располагают наибольшими финансовыми ресурсами. Тем не менее в реальной политике — и не только в Швейцарии — это теория пока проявляется куда скромнее, чем в громких публичных дебатах. Во Франции показательной стала так называемая «налоговая инициатива экономиста Габриэля Зукмана», предложившего ввести двухпроцентный сбор на состояния свыше 100 миллионов евро. Но, даже несмотря на поддержку 86% граждан эта инициатива провалилась — парламент
Сколько зарабатывают швейцарцы и швейцарки?
Федеральное статистическое ведомство проанализировало зарплаты жителей Швейцарии. KEYSTONE/© KEYSTONE / GAETAN BALLY Разрыв в оплате труда между мужчинами и женщинами в Швейцарии сокращается: таковы новейшие данные статистики. Федеральное статистическое ведомство Швейцарии (Bundesamt für Statistik — BfS) проанализировало зарплаты жителей страны. Медианная (не путать со средней) зарплата в Швейцарии в 2022 году составила 6788 франков в месяц (выплачивается 13-я зарплата). Разрыв в оплате труда между женщинами и мужчинами продолжает сокращаться. У нас самые важные выводы и цифры. Разрыв в оплате труда между мужчинами и женщинами (имеется в виду равная оплата за одинаковый труд) в Швейцарии сокращается. В 2022 году этот показатель составил 9,5%. Как указывают специалисты статистического ведомства, гендерные различия в оплате труда частично объясняются объективно разным уровнем образования или разными степенями должностной ответственности. В целом же различия в оплате труда отражают разные модели занятости и предпочтения в сфере профессиональной деятельности женщин и мужчин. Женская демонстрация в Лозанне с лозунгами равенства оплаты мужчин и женщин за равный труд. Фото: 14 июня 2023 года. KEYSTONE/© KEYSTONE / JEAN-CHRISTOPHE BOTT Чем выше вверх по иерархической лестнице, тем разрыв в оплате труда между мужчинами и женщинами становится больше. В 2022 году женщины на должностях с высоким уровнем ответственности зарабатывали в среднем 9565 швейцарских франков «грязными» в месяц, а мужчины на том же уровне получали 11 212 швейцарских франков, что соответствует разнице в 14,7%. Этот показатель за отчетный период также уменьшился. «Зарплатные ножницы» остаются стабильными. Этим понятием обозначается разница между самой низкой и самой высокой средней медианной зарплатой. Медианная заработная плата — это показатель, который делит шкалу заработных плат на две равные части, причем половина работников получают больше медианы, а другая половина меньше медианы. В 2022 году в Швейцарии медианная заработная плата при условии полной занятости (на 100%) составила сумму в 6788 франков. По данным Ведомства статистики, за период с 2008 по 2022 год разрыв между самой низкой и самой высокой зарплатой практически не изменился: 10% работников с самыми низкими зарплатами зарабатывали 4487 франков в месяц, а 10% самых высокооплачиваемых получали более 12 178 франков. Самые высокие зарплаты выплачивались в Швейцарии в фармацевтическом и банковском секторах. Особенно высокими зарплаты были в секторах с высокой добавленной стоимостью, включая информационные технологии, фармацевтику, банки и табачную промышленность. В самом низу зарплатной пирамиды зарплат находились розничная торговля, общественное питание, гостиничная отрасль и личные услуги. В кантоне Тичино платят меньше всего. Между отдельными регионами Швейцарии отмечаются значительные зарплатные различия. Так, больше всего зарабатывают старшие менеджеры в Цюрихе, в регионе Женевского озера и на северо-западе Швейцарии. Меньше всего платят в италоязычном кантоне Тичино. Региональные различия в оплате труда можно частично объяснить «однобокой» географической концентрацией секторов экономики с высокой добавленной стоимостью и структурными особенностями региональных рынков труда. Тенденции в области заработной платы интерпретируются социальными партнерами (местные власти, профсоюзы, ассоциации предпринимателей и работодателей) по-разному. Так, Роланд Мюллер (Roland Müller), президент Швейцарской ассоциации работодателей (Direktor des Schweizerischen Arbeitgeberverbands SAV), говорит о «радостных выводах» и подчеркивает «чрезвычайно стабильную ситуацию» с заработной платой в Швейцарии. «Все тенденции указывают в правильном направлении, а пространства для дальнейшего повышения зарплат почти не осталось с учетом снижения в последние годы нормы прибыли предприятий сферы частного бизнеса». Даниэль Лампарт (Daniel Lampart), главный экономист Швейцарской федерации профсоюзов (Schweizerischer Gewerkschaftsbund SGB), ситуацией доволен в значительно меньшей степени. «Несмотря на благоприятную экономическую ситуацию, мы должны понимать, что с точки зрения реальной заработной платы у нас за плечами находится потерянное десятилетие, в ходе которого все повышения зарплат съедались инфляцией».
Наполеон и Швейцария.
Швейцарские военные реконструкторы в мундирах конца 18-го века времен господства в Конфедерации Наполеона. Воскресенье, 23 июня 2019 года, регион Леонтика (Leontica), долина Блениоталь (Bleniotal), кантон Тичино. Этот смотр проводится здесь регулярно в память об участии швейцарцев в битве против россиян на реке Березине. © Keystone / Samuel Golay Альпийский поход А. В. Суворова описан в тысячах томов, но что происходило в Швейцарии в момент присутствия на ее территории французских и российских войск? Ведь не по лунной же поверхности маршировали «чудо-богатыри» и после ухода их из Швейцарии история отнюдь не прекращается. Первая часть большого материала к 250-летию со дня рождения Наполеона на тему внутреннего развития Швейцарии в эпоху Гельветической республики и Второй коалиционной войны, 1797-1803 гг. Разнообразные государства, которые на территории сегодняшней Швейцарии образовывали так называемую «Старую Конфедерацию» (Alte Eidgenossenschaft), так и не смогли в период с начала Французской революции до 1798 года приспособить свои политические порядки к требованиям времени. Так, например, бернский патрициат, невзирая на государственное учение Просвещения, отстаивал старое понятие государства, в рамках которого взаимные правовые отношения между правящим городом и управляемым селом осуществлялись посредством традиционных церемоний и режима личной власти. Речь шла, таким образом, не о едином правовом порядке, а о сохранении особых прав. Многие общины при помощи насилия или денег получали в свое распоряжение определенные права, которые ими назывались «свободами». Но это была коллективная автономия, которая не имела никакого отношения к индивидуальной свободе или несвободе. Правом называлось то, что касалось не всех в равной степени, а только отдельной личности или группы. Таким образом, в Швейцарии проблема индивидуальной несвободы и правового неравенства стала серьезной общественной проблемой. Приверженцы политических и общественных реформ назывались в Швейцарии «патриотами». Однако, несмотря на политическую агитацию «патриотов», положение в стране оставалось спокойным вплоть до 1797 года. Толчком к падению «Старого режима» (Ancien Régime) в Швейцарии стало создание Цизальпинской республики. Французский генерал Наполеон Бонапарт после создания этого государства преследовал цель обеспечить связь между Францией и ее новыми владениями на севере Италии. Кроме того, Швейцария дала убежище многим политическим беженцам из революционной Франции. Непрекращающаяся политическая агитация французских эмигрантов в Швейцарии дала Франции еще один повод для того, чтобы способствовать решительным политическим преобразованиям в Конфедерации. Конец Первой коалиционной войны Заключение мира в Кампо Формио (Campo Formio) в октябре 1797 года означало прекращение Первой коалиционной войны. После этого Франция начала активно, в том числе и финансово, поддерживать швейцарских «патриотов», используя и помощь живших во Франции эмигрантов, таких как Фредерик-Сезар де Лагарп, который был родом из нынешнего кантона Во. Французская пропаганда упала в Конфедерации на благодатную почву, особенно в областях, чувствовавших себя в политическим смысле обделенными, например в нынешнем итальянском регионе Вельтлин, который тогда находился под управлением государства так называемых «Трех Союзов» на территории нынешнего кантона Граубюнден. А между тем в Париже 8/9 декабря 1797 года член французской Директории Жан Франсуа Ройбель (Jean François Reubell), Наполеон и глава городских ремесленных цехов Базеля Петер Окс (Peter Ochs) приняли решение превратить Швейцарию в унитарное государство. Петер Окс взял на себя задачу составить проект новой конституции. При этом швейцарским «патриотам» предоставлялась возможность самим провести революцию. Она началась в областях, находившихся в подчинении у Базеля. 17 января 1798 года в городе Листаль было водружено так называемое дерево свободы, народ взял штурмом дворцы земельных наместников. 5 февраля в Базеле начало работу Национальное собрание, первый революционный парламент Швейцарии. 24 января на территории нынешнего кантона Во была провозглашена Леманская республика. Везде власть имущие начинали выполнять требования народа, признавая народный суверенитет и равноправие города и села как основу дальнейших реформ. Фундаментальные перемены В течение нескольких недель Старая Конфедерация изменилась фундаментально. Различные области, которые ранее находились под управлением швейцарских патрицианских республик, объявляли себя свободными кантонами и выдвигали требование о принятии их в Конфедерацию на равных правах. Французская Директория, однако, не стремилась расширять Конфедерацию: в ее планы входило просто создание единой швейцарской республики по французскому образцу. Этому желанию соответствовала представленная Оксом в середине января 1798 года конституция единой республики, которая была отпечатана во Франции и курсировала в Швейцарии. Консервативные и федералистски настроенные круги (то есть те, кто хотел сохранить самостоятельность кантонов) отвергали ее. Области нынешнего кантона Во, находившиеся под управлением Берна, были в это время заняты французскими войсками, с тем чтобы защитить Леманскую республику. 1 марта 1798 года французские генералы Бруне и Шауэнбург двинули свои войска по приказу Директории против Берна, который рассматривался во Франции как оплот контрреволюции. 5 марта 1798 года Берн был занят французами. Между январем и мартом 1798 года в Швейцарии разгорелась ожесточенная общественная дискуссия на предмет того, какой должна быть новая конституция. Наряду с утвержденной в Париже конституцией единой республики в кантонах курсировали и другие проекты, каждый из которых в той или иной степени предусматривал сохранение самостоятельности кантонов. 27 января генерал Бруне получил приказ французской Директории расчленить Конфедерацию, для того чтобы через перевалы Симплон и Большой Сен-Бернар обеспечить контакт между Францией и Северной Италией. 16 марта Бруне основал Роданскую республику в составе кантонов Во (Waadt), Фрибур (Freiburg), Бернского Зееланда (Berner Seeland), Бернского Оберланда (Berner Oberland), кантона Вале (Wallis) и кантона Тичино (Tessin); столицей была назначена Лозанна. Остальная Конфедерация должна была быть разделена на два государства — Гельветическую республику из 12 кантонов со столицей в Аарау и республику «Телльгау», в которую вошли бы земли Центральной Швейцарии и нынешнего Граубюндена. Однако Лагарп решительно возразил, и в Париже пошли на попятный — 22 марта Бруне отменил все свои решения. Французский правительственный комиссар Франсуа Лекарлье объявил после этого, что конституция единой республики обязательна для всех, и приказал немедленно основать Гельветическую республику. Провозглашение республики 12 апреля 1798 года в Ааарау собрался 121 депутат от кантонов Ааргау, Базель, Берн, Фрибур, Леман, Люцерн, Оберланд, Шаффхаузен, Золотурн и Цюрих. Было принято решение основать новое единое государство. Кантоны Восточной и Центральной Швейцарии отказались вступать в новое государство. В качестве национальных цветов были выбраны зеленый, красный и желтый. Первая гельветическая Директория, правительство, состояла из Иоганна Лукаса Леграна (Johann Lukas Legrand), Пьера-Мориса Глэйра (Pierre-Maurice Glayre), Урса Виктора Обелина (Urs Viktor Oberlin), Давида Людвига Бэя (David Ludwig Bay) и Альфонса Пфиффера (Alphons Pfyffer). Благодаря своей умной тактике умеренные «республиканцы» превалировали в правительстве, однако авторитетные «патриоты» Окс и Лагарп в правительство избраны не были. Позиция Директории была тем самым значительно ослаблена. В католических областях Гельветическая республика и ее конституция отвергались как «дело дьявола», поскольку конституция гарантировала свободу совести, а это рассматривалось представителями церкви как удар по религии. Патрицианские семьи и роды боялись того, что в результате политических преобразований они потеряют свое влияние и свои доходы. Благодаря усилиям французского посланника в Швейцарии, а также политике Гельветической республики Обвальден и кантоны восточных областей страны все-таки присоединились к республике. Однако «изначальные» кантоны Ури, Швиц, Нидвальден, а также Цуг, собрали армию под командованием ландамана кантона Швиц Алоиса Рединга, и перешли в наступление против Гельветической республики, но в результате ответных действий французского генерала Шауэнбурга сопротивление армии Рединга было сломлено в три дня. 4 мая 1798 года он подписал почетную капитуляцию. 17 мая сдался и кантон Вале. В июле и августе 1798 года к Республике присоединились кантоны Лугано и Тичино. Непосильные расходы После подавления сопротивления кантонов Центральной Швейцарии административное деление Гельветической республики было еще раз пересмотрено. Ури, Швиц, Цуг и Унтервальден были объединены в кантон Вальдштетте (Waldstätte), Гларус и регион Сарганс образовали кантон Линт (Linth), а Аппенцель и Санкт-Галлен — кантон Сентис (Säntis). Большой проблемой для Гельветической республики была французская оккупация, благодаря которой республика, собственно, и была создана. Расходы на содержание французских войск были для казны республики просто непосильны. Всего, по общим подсчетам, французы выкачали из Швейцарии немыслимую по тем временам сумму в 20 миллионов франков. Большая часть этих средств пошла на финансирование знаменитого египегипетского похода Наполеона. Из-за всех этих сложностей между Директорией и французским комиссаром Лекарлье постоянно возникали трения, поэтому в итоге члены Директории Бэй и Пфиффер были заменены на ориентированных на Францию «патриотов» Лагарпа и Окса. Отношения между
Как Швейцария хотела распустить свою армию и что из этого вышло
Активисты из «Группы за Швейцарию без армии» («Gruppe für eine Schweiz ohne Armee») торжественно регистрируют свою инициативу. Берн, 1986 год. Keystone / Str Ровно 36 лет назад в Швейцарии прошел судьбоносный, исторический и поворотный референдум по инициативе, предлагавшей распустить Вооруженные силы. Инициатива, разумеется, была отвергнута, тем не менее неожиданно значительная доля тех, кто поддержал это предложение, весьма обеспокоила власти. Что-то явно пошло не так, но что? Может быть, задавались они вопросом, холодная война на самом деле завершилась и в области военного строительства пора приступать к реформам? Три недели назад пала Берлинская стена, коммунистическому блоку стран, включая ГДР, история вынесла свой смертный приговор. Угроза конвенциональной войны в Европе была снята, по всему Старому свету задул «ветер перемен». Швейцария же жила в своем историческом темпе, у нее были свои проблемы и своя политическая повестка дня. В частности, на 26 ноября 1989 года был назначен референдум по инициативе, предлагавшей распустить национальные Вооруженные силы. С идеей совсем избавить страну от армии к народу обратилась левая общественная организация «За Швейцарию без армии» («Gruppe Schweiz ohne Armee» — «GSoA»), основанная ещё в 1982 году. К огромному изумлению и политического руководства страны? и общественности? на референдуме, по итогам которого данная инициатива была провалена, целых 35,6% из тех, кто принял участие в голосовании, идею распустить армию поддержали. Уже одна эта цифра была скандалом. Ведь в абсолютных показателях против армии высказался почти миллион швейцарцев и это в стране с населением на тот момент едва ли 7 млн человек. А в кантонах Женева и Юра предложение «воткнуть штык в землю» и «перековать мечи на орало» (плуг) вообще высказалось абсолютное большинство избирателей. Напомним, что армия в Швейцарии играет особую общественную роль. Единые Вооруженные силы, парадокс истории, возникли в Швейцарии еще до создания в 1848 году собственно единой страны. Армия – это кузница кадров, площадка для налаживания деловых и дружеских контактов, это социальный лифт и школа социального взросления. Разумеется, почти 36% тех, кто захотел от всего этого избавиться, были показателем какого-то фундаментального структурного кризиса. Но какого? И можно ли было ожидать такого исхода референдума?«Нет, таких результатов я не ожидал», — говорит пенсионер Оливер Криег (Oliver Krieg), который тогда был активным общественным деятелем и членом инициативного комитета, выдвинувшего идею роспуска национальных Вооруженных сил. Кстати, членами этого комитета были почти сто человек. Это был, наверное, мировой рекорд. По своей первой профессии О. Криег был инженером по эксплуатации АЗС. Ночью он работал на придорожной автозаправке, а днем начинал заниматься политикой. За его плечами, например, уже было участие к кампании против строительства атомных станций. Поэтому организовать сбор подписей под инициативой в пользу роспуска армии он мог в своем родном кантоне Золотурн довольно быстро, благо опыт был. «Да и люди ко мне уже привыкли, к моим длинным волосам и нашивке с серпом и молотом», — говорит О. Криег, для которого тема военной службы вовсе не была такой уж чужой. В свое время он сознательно стал «отказником», решительно сказав «нет» требованиям государства «отдать долг». Напомним, что и тогда, и сегодня вооруженные силы страны комплектовались на основе всеобщей воинской обязанности. Единственной альтернативой военной службе тогда было только вполне возможное тюремное заключение сроком до одного года и больше. Нередки были и запреты на профессию. «Нам, отказникам, так тогда и говорили, мол: чемодан, вокзал и Москва в один конец», — вспоминает цюрихский адвокат и один из основателей GSoA Марк Спеша (Marc Spescha). За 20 лет, предшествовавших референдуму, в Швейцарии отказались нести воинскую службу примерно 10 тыс. человек. По сравнению с мобилизационным потенциалом швейцарских вооруженных сил (650 000 человек) вроде бы немного. Но дело ведь было не в цифрах, а в моральном воздействии на состояние общества. «Гнев и отвращение» «Страна под ружьем», как называли тогда иногда Швейцарию, вызывала сопротивление, в том числе, и со стороны женщин. Как это было — об этом рассказывает Ренате Шох (Renate Schoch), активная в те годы участник профсоюзного движения. Теория перестала быть для нее таковой в тот момент, как её тогдашнего партнёра, что называется «загребли», так что к моменту окончания им учебки она, тогда самый неполитический человек в мире, стала убежденной пацифисткой. «Попытавшись представить то, через что пришлось пройти моему «бойфренду», я не ощутила ничего, кроме гнева и отвращения. С какой стати и на каком основании мы должны подчиняться такому диктату? На дворе тогда стоял 1987 год. И первым ее практическим шагом стало, поэтому, посещение одного из собраний «Группы Швейцария без армии». Бывший секретарь «Группы за Швейцарию без армии» («Gruppe für eine Schweiz ohne Armee» / GSoA) Ренате Шох: и вдруг мы оказались за одним столом с леваками и троцкистами. Правда, очень быстро она осознала, что вместе за одним столом она оказалась с идейными противниками поколения ее отца — троцкистами и леваками. Тем не менее, в том, что касается перспектив швейцарских Вооруженных сил, все они имели убеждения, которые были близки, а порой и совпадали. После поражения на референдуме она продолжала работать для GSoA еще 10 лет, активно участвовала в локальной политической жизни на муниципальном уровне, сегодня же она работает в правлении крупного швейцарского профсоюза. А «спусковым крючком», приведшим ее в политику, как раз и стал вопрос будущего «армии, этой священной коровы швейцарского Общества» Накануне голосования по инициативе о роспуске армии особенно обратил на себя внимание классик швейцарской литературы Макс Фриш. По его словам, «армия в Швейцарии это все равно как священная корова. Она у нас одно большое табу. О Боге, который то ли существует, то ли нет — пожалуйста, мы можем дискутировать с достоинством и удовольствием, а об армии — никак! О сексе мы можем уже говорить, неважно, приличными или неприличными словами, а об армии пока никак не получается». «Для настоящей демократии это не проблема» Андреас Тюрлер (Andres Türler) позже сделал карьеру в Генштабе и одновременно в политических кругах кантона Цюрих, став депутатом городского парламента от партии либералов (FDP). А три десятка лет назад он активно противодействовал инициативе о роспуске армии, будучи ее убежденным противником. Как сегодня говорит А. Тюрлер, результат голосования его не удивил. Не удивил его и тот факт, что большинство военнослужащих срочной службы и запаса голосовали за этот законопроект: «Армия – это вам не сахар. Я сам пошел в армию только потому, что таково законодательство». Как раз эта самая «принудиловка» и стала, с его точки зрения, причиной столь значительной доли голосов, отданных в поддержку инициативы о роспуске Вооруженных сил. По его словам, правда, и в современной Швейцарии примерно 20% граждан в целом ставят под вопрос целесообразность наличия в стране армии. «Однако для настоящей демократии всё это не должно быть проблемой». Андреас Тюрлер убежден, что швейцарской демократии дебаты вокруг инициативы о роспуске армии пошли только на пользу. Оборонные рефлексы Федерального совета Понятно, что официальный Берн относился к идее роспуска армии более чем негативно. «У Швейцарии нет армии, все Швейцария — это одна сплошная армия», — именно такую максиму «отлил в граните» федеральный кабинет, памятуя об относительно тогда еще недавнем времени Второй мировой войны. Этими же словами открывалось и «Послание» правительства парламенту, в котором излагалась позиция кабинета по инициативе с предложением распустить армию. Этот законопроект, как отметил в парламенте один из депутатов от партии демохристиан, «наносит удар по гордости всех военнообязанных граждан нашей страны», а парламентарий от Швейцарской народной партии отметил, что при «одной только
А как, кстати, устроена швейцарская прямая демократия?
Многие хотели бы, чтобы референдумы, подобные швейцарским, проводились и у них в стране тоже. Но как работает эта система? Вокруг швейцарской прямой демократии сложилось немало мифов и легенд. Как же на самом деле устроены народные законодательные инициативы и референдумы и каким образом сформировалась нынешняя швейцарская система непосредственного народоправства? Ни в одной другой стране мира не проводится столько референдумов, как в Швейцарии. Первые голосования на референдуме состоялись здесь более 100 лет назад, и по сей день граждане страны приглашаются к участию в голосованиях в заранее установленные даты, решая вопросы местного, регионального и федерального значения. Швейцария сочетает элементы представительной демократии с инструментами прямой демократии. Иногда референдумы даже меняли саму систему парламентаризма. Например, в 1919 году именно благодаря референдуму в стране была введена пропорциональная избирательная система. До этого в каждом избирательном округе (а избирательными округами в Швейцарии являются кантоны — субъекты федерации) место в парламенте получал кандидат, набравший наибольшее количество голосов (мажоритарная система). После 1919 года в большую палату парламента Национальный совет начали избираться по несколько депутатов от каждого округа пропорционально числу голосов, поданных за тот или иной избирательный список, и в соответствии с количеством мест, который каждый кантон имеет в палате. Малая палата, Совет кантонов, как и прежде, формируется на основе мажоритарного принципа. Во время Второй мировой войны прямая демократия в Швейцарии была на время свернута, то же самое произошло и в период пандемии коронавируса. После войны в 1949 году в стране даже проводился специальный референдум «За возвращение к прямой демократии». Сторонники прямой демократии одержали победу только минимальным перевесом голосов в50,7%. Но история развития прямой демократии в Швейцарии — это ещё и голосование 1959 года, когда большинство мужчин отвергло инициативу о предоставлении женщинам избирательного права на федеральном уровне. Ситуация изменилась только в 1971 году: на референдуме швейцарцы одобрили предоставление женщинам полных политических прав, включая право избирать, голосовать и быть избранными. Тем не менее на кантональном уровне этот процесс затянулся до1980-х годов. Последним регионом оказался кантон Аппенцелль-Внутренний. В 1991 году он был вынужден предоставить женщинам право голоса, подчинившись решению Федерального суда в Лозанне, что и стало финальной точкой в этом длительном процессе. Инструменты прямой демократии в Швейцарии В Швейцарии существуют различные правовые формы прямой демократии. Наиболее известным из них является народная законодательная инициатива. Она позволяет гражданам инициировать референдум по тому или иному предложению, чаще всего касающемуся поправки к Федеральной конституции. Чтобы инициатива была вынесена на голосование, её авторы должны в течение 18 месяцев собрать и заверить не менее 100 000 подписей избирателей. Тем не менее девять из десяти инициатив в истории Швейцарии были отклонены, не получив поддержки народа или большинства кантонов. Но это вовсе не значит, что такие инициативы не имеют никакого значения. Они помогают вынести тот или иной вопрос в политическую повестку дня страны и инициировать общественную дискуссию. Даже отвергнутая инициатива — это сигнал для властей, что в определённой сфере могут уже накапливаться кризисные явления. Прежде чем инициатива будет вынесена на всенародное голосование, её рассматривает федеральный парламент. Обе его равноправные палаты — Национальный совет (большая палата) и Совет кантонов (малая палата) — активно обсуждают её и принимают на основе консенсуса одно из решений: В Швейцарии существуют две формы таких альтернативных контрпроектов: ▶ Прямой альтернативный контрпроект (Der direkte Gegenentwurf / Contre-projet direct / Controprogetto diretto) — парламент предлагает альтернативный вариант, который выносится на референдум наряду с инициативой. Избиратели могут проголосовать либо за контрпроект, либо за инициативу, либо против обоих. ▶ Косвенный альтернативный контрпроект (Der indirekte Gegenentwurf / Contre-projet indirect / Controprogetto indiretto) — парламент разрабатывает компромиссное законодательное предложение и принимает его в виде закона. Если гражданский комитет, выдвинувший инициативу, соглашается на этот вариант, то инициативу он отзывает. Если нет, на голосование выносятся и инициатива, и контрпроект. Если народ отклоняет инициативу, законом становится парламентский вариант. Обязательный референдум Это еще один важный инструмент прямой демократии. Если правительство и парламент хотят изменить Конституцию или присоединиться к международной организации (например, ООН, Европейскому союзу или НАТО), то без референдума такое решение невозможно. В этом случае решение вступает в силу только если его поддерживает и большинство избирателей, и большинство кантонов (так называемое «двойное большинство»). Факультативный референдум Факультативный (необязательный) референдум, напротив, может быть инициирован только гражданским комитетом. Чаще всего он проводится, когда правительство и парламент принимают новый закон, а граждане хотят его оспорить. У граждан есть 100 дней с момента принятия закона, чтобы потребовать проведения референдума. Для этого необходимо собрать 50 000 подписей, заверить их и предоставить в Федеральную канцелярию в Берне. Если требуемое число подписей собрано, проводится референдум. В отличие от обязательного референдума, здесь для отмены закона достаточно простого большинства голосов избирателей. Двойное большинство В швейцарской системе прямой демократии принцип «двойного большинства», который применяется в рамках голосований по народным законодательным инициативам и в ходе обязательных референдумов, играет очень важную роль. Бывают случаи, когда народная законодательная инициатива получала поддержку большинства граждан, но не проходила из-за недостаточной поддержки кантонов.
Какой город является столицей Швейцарии?
Берн имеет статус «города федерального значения» (Bundesstadt), то есть места расположения федеральных органов исполнительной и законодательной власти (Bundessitz). Столицей он не является. Urs Flüeler/Keystone Приезжая в Швейцарию, многие иностранные туристы удивляются, что политическим центром страны является Берн, небольшой город на излучине реки Ааре, с населением, не достигающим и полумиллиона человек. С их точки зрения, «столицей» страны всегда должен быть большой и мощный промышленный, общественный и культурный центр. В Швейцарии тоже есть такие города, например финансовый и экономический центр Цюрих. Женева, дипломатический город Кальвина, тоже могла бы подойти на роль «столицы». Однако в Швейцарии все происходит немного не так и чуть-чуть иначе, нежели во всём остальном мире. Так почему правительство Швейцарии сидит в Берне и почему, несмотря на это, этот город нельзя называть столицей, в лучшем случае — «политическим центром»? Для этого надо немного заглянуть в историю. В 1847 году в Швейцарии завершилась гражданская война протестантских кантонов против католических. Кульминацией войны стал месяц ноябрь, однако по сути гражданский и политический конфликт в Швейцарии с применением вооружённой силы, с полноценными битвами и человеческими жертвами продолжался по меньшей мере с 1830 года, о чём можно почитать в нашем большом двухчастном материале к 170-летию гражданской войны чуть ниже. По итогам этой войны в 1848 году была создана современная федеративная Швейцария, существующая практически в неизменной форме и по сей день. И, разумеется, после того, как союз кантонов/государств/штатов превратился в единое союзное государство, тут же возник вопрос о том, где разместить столицу страны. Точнее, так вопрос стоял бы в любой другой стране, где столица является политическим центром, в котором расположены власть имущие, диктующие свою волю всему остальному сообществу. В Швейцарии же традиций централизованной власти никогда не было, а потому такого рода мышление для нее было нехарактерно. Отцы-основатели новой федеративной страны думали совсем иначе. Главным для них был вопрос реального создания страны, решение об учреждении которой тогда существовало пока только на бумаге, а также поиск такой системы функционирования этой страны, в рамках которой нашлось бы место как победителям гражданской войны, так и проигравшим. Вопрос этот был нетривиальным, с учетом вековых традиций региональной автономии швейцарских провинций. Как мотивировать людей и, главное, политические элиты, еще и «огорчённые» проигрышем в войне, остаться в составе общего государства? Решение было найдено: чем больше в рамках данного государства свобод и автономии у провинций, тем больше выражена у них мотивация остаться в его составе. Парадоксальный механизм универсального характера, немыслимый с точки зрения любого убеждённого «имперца». Но как же быть со столицей? В Швейцарии «Старого режима» (о том, что это такое, можно прочитать ниже) общей столицы не было, потому что наличие такого города означало бы очевидное доминирование какого-то одного региона. В Швейцарии же все регионы доминировали одинаково сильно — или слабо! Поэтому «столицей» считался город, в котором заседал Общешвейцарский собор, или Tagsatzung ─ некий протопарламент с минимальными функциями. Переезжал собор — переезжала и «столица», которая даже так и не называлась. Вместо этого город на время пребывания в нём Собора носил название Vorort, и часто таким городом был, например, Баден, и понятно почему: там были, как уже видно из названия, бани и термы со всеми причитающимися к ним развлечениями. Кроме Бадена Собор заседал еще попеременно в Цюрихе, Люцерне, Фрауэнфельде и даже в Констанце, который вообще не входил никогда в состав Швейцарии. Попытка централизации После вторжения в Швейцарию войск Наполеона в 1798 году в стране была провозглашена Гельветическая республика (1798-1803), построенная на принципе вертикали власти. Понятно, что долго такое государственное образование просуществовать не могло, зато в Швейцарии впервые появилась действительно в прямом смысле столица ─ город Аарау, то есть столицей стало то место, где 12 апреля 1798 года Гельветическая республика и была провозглашена, как и положено, с балкона главного здания в центре города. После кончины унитарной Гельветической республики (при всей «вертикальности» власти ее постоянно сотрясали государственные перевороты, общим числом в пять, и не случайно, что этот период истории швейцарцы из своего общественного сознательного и бессознательного очень успешно вытеснили) Швейцария вернулась к старому механизму «блуждающей столицы». После заключения в 1815 году нового межкантонального соглашения о превращении Швейцарии в свободный союз суверенных кантонов Общешвейцарский собор в порядке ежегодной ротации постоянно работал в таких городах, как Фрибур, Золотурн, Люцерн, Берн, Цюрих и Базель, затем этот список сократился до трёх городов: Берн, Цюрих и Люцерн. Какая еще страна мира имеет сразу несколько политических центров? Избрание «федерального города» Итак, в 1848 году в стране завершился период гражданско-политических конфликтов. Католические кантоны проиграли, и понятно, что их столица, город Люцерн, на роль общешвейцарского политического центра не годилась. Решение на предмет того, где должны быть размещены федеральные органы управления вновь созданного федеративного государства, было принято ровно 170 лет назад, 28 ноября 1848 года, на заседании вновь созданного федерального парламента. Выбор депутатов пал на город Берн. Цюрих очень активно лоббировал себя в качестве политического центра, но голосование он проиграл, не оставшись, впрочем, без утешительного приза в лице позже созданной Высшей технической школы (ETH). Изначально этот вуз планировался на роль федерального университета, но из этого проекта ничего не вышло ─ федерального вуза университетского статуса в Швейцарии нет до сих пор, зато есть ETH, к которой потом прибавился филиал в Лозанне. При этом о «столице» никто даже и не говорил, потому что с этим понятием всегда тесно связаны механизмы политического доминирования, а для новой, только что пережившей гражданскую войну страны такой подход был бы просто смертелен. Поэтому, выбирая Берн в качестве места, где будут работать парламент и федеральные департаменты (среди которых был и — о ужас! — Государственный департамент, а короче — Госдеп, то есть нынешний МИД), парламентарии исходили из того, что речь будет идти о «городе федерального значения» (Bundesstadt), играющем роль места расположения федеральных органов исполнительной и законодательной власти (Bundessitz). Центр — но не столица Понятно, что в любой другой стране весь этот, как сейчас принято говорить, «функционал» был бы железным основанием называть данный город столицей — но только не в Швейцарии! Кроме того, выбор Берна был обусловлен еще и его географическим расположением в центре страны, на границе с франкоязычными кантонами. Да и в самом кантоне Берн есть значительные регионы с преобладанием французского, поэтому, до сих пор будучи официально двуязычным, Берн как бы являл собой важнейшую историческую «скрепу», а именно союз немецко- и франкоговорящих кантонов, среди которых, в лице Берна и Женевы, ведущую роль играл политический протестантизм, помноженный на идеологию либерализма (Freisinn). Особых «столичных» привилегий или «административных ресурсов» Берн не имеет. Вид на старый город, Федеральный дворец и современные районы на юго-западе. Keystone Итак, Берн оказался очень удачным выбором в качестве места расположения федеральных органов власти. В начале 20 века высокий берег реки Аре был украшен импозантным Федеральным дворцом, в котором и по сей день работают обе палаты парламента, правительство и семь федеральных министерств. Но при этом каких-то особых «столичных» привилегий или «административных ресурсов» Берн не получил. В конституции страны столичного статуса Берна не закреплено, что и понятно, если оглянуться еще раз на историю. Тот факт, что Берн — это город, играющий роль места расположения федеральных органов власти (Bundessitz), упоминается только в двух законодательных актах. Во-первых, в Ст. 32 Закона «О Федеральном собрании / Парламентский закон» (Gesetz über die Bundesversammlung / Parlamentsgesetz) и в Ст. 58 Федерального Закона «О системе и структуре федеральных органов исполнительной власти Швейцарской Конфедерации» (Regierungs- und Verwaltungsorganisationsgesetz). Понятно, что в город, где расположено правительство, потянулись и иностранные посольства, а потом и первые международные организации, например Всемирный почтовый союз. Поэтому Берн до сих пор остается политическим центром страны — но не её столицей с юридической точки зрения.
Почему Женева Международная так важна для Швейцарии?
Последние сто лет Женева играет роль ведущего европейского центра многосторонней дипломатии. Но этот город важен и для самой Швейцарии. Вход во Дворец Наций, европейскую штаб-квартиру ООН в Женеве. «Крупнейший в мире центр многосторонней дипломатии», «столица миротворчества», «ведущий центр глобального управления» — характеризуя многочисленные международные организации, расположенные в Женеве, швейцарские политики и чиновники очень часто, иногда слишком часто, используют превосходные степени сравнения. За пределами Швейцарии Женева является едва ли не самым известным городом, ее даже ошибочно называют столицей страны. И если что такое международная Женева мы все более или менее знаем (ООН, Красный Крест и так далее), то вот ответ на вопрос о том, а в чем собственно состоит польза Женевы, города на дальней западной окраине страны, для самой Швейцарии, найти не так-то просто. Но все по порядку. Что из себя представляет «Женева Международная»? История Женевы в качестве принимающей стороны для международных дипломатических структур, институтов и учреждений восходит к 1863 году, когда был основан Международный Комитет Красного Креста (International Committee of the Red Cross или МККК, не путать со швейцарским национальным Красным Крестом). Позже политика нейтралитета и всемирно признанные гуманитарные традиции Швейцарии обусловили выбор в пользу Женевы, сделанный Лигой Наций (предшественницей Организации Объединенных Наций) и Международной организацией труда (МОТ), создание которой в 1919 году в качестве структурного подразделения Лиги Наций собственно и ознаменовало рождение Женевы Международной. В настоящее время в Женеве расположено европейское Отделение Организации Объединенных Наций — 36 международных организаций, таких как Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) и Всемирная торговая организация, примерно 700 неправительственных организаций (НПО) и 179 диппредставительств. Число учреждений, в особенности НПО, и численность их персонала продолжают неуклонно расти. По данным на март 2019 года, в различных организациях международной Женевы работают почти 34 000 человек, из них 26 645 государственных служащих и других должностных лиц, 4 203 дипломата и 3 109 сотрудников НПО. По официальным данным, Женева также является крупнейшим в мире центром проведения международных конференций и ключевой площадкой для организации и проведения мирных переговоров, включая недавние новые раунды переговоров по урегулированию в таких странах, как Кипр, Йемен и Сирия. В прошлом 2018 году здесь состоялось 3 236 конференций и совещаний, участие в которых в той или иной форме приняли 207 147 человек. Кроме того, в городе Кальвина зарегистрировано большое число транснациональных корпораций и концернов, которые обеспечивают более 76 000 рабочих мест Приоритетные направления деятельности Женевы Международной Начавшись с гуманитарной сферы, перечень направлений деятельности, которыми занимаются организации международной Женевы, с течением времени заметно расширился. Теперь туда входят проблемы трудовых ресурсов, прав человека, вопросов миграции, беженцев, здравоохранения, экономики и торговли, интеллектуальной собственности, электросвязи, а также стандарты и метрология. По мнению здешних чиновников работа, которой они занимаются, например определение стандартов химического состава зубной пасты, очень важна, потому что она непосредственно влияет на повседневную жизнь человека. С точки зрения самой Швейцарии в ближайшей перспективе Женева будет представлять собой современный экспертный центр по вопросам разоружения, цифровых технологий и управления процессами, связанными с цифровой революцией, изменения климата и миграции. Например, недавно Швейцария поддержала создание в Женеве таких новых структур, как Швейцарский фонд цифровых инициатив и Женевский фонд прогнозирования в области науки и дипломатии. Почему всё это так важно для Швейцарии? Почему Женева международная важна Швейцарии как стране? Ведь на первый взгляд негативные стороны перевешивают: город переполнен международными чиновниками, не хватает жилья, транспортная система на грани коллапса? И тем не менее, для швейцарского политического руководства и для профессиональных дипломатов преимущества международной Женевы для страны очевидны. «Женева является важнейшим активом внешней политики Швейцарии. Роль принимающего государства прочно укоренилась в нашей традиции и политике оказания «добрых услуг» (посреднические услуги). Предлагая миру свой нейтральный статус, политическую и правовую стабильность, традиции гостеприимства, Международная Женева обеспечивает Швейцарии преимущества как с точки зрения (многосторонней) дипломатии, так и освещения в средствах массовой информации. Кроме того, Женева служит интересам Швейцарии в качестве инструмента и платформы продвижения ее основных ценностей, включая усилия в области миротворчества и создания условий для обеспечения безопасности людей по всему миру», — заявил посол Валентин Целльвегер. В Министерстве иностранных дел Швейцарии к тому же отмечают, что «несмотря на свои относительно небольшие размеры Швейцарская Конфедерация, тем не менее, способна играть значимую роль на мировой арене благодаря международной Женеве». Кроме того, не следует сбрасывать со счетов и немалую финансовую выгоду, которую страна получает, обеспечивая работу организаций, расположенных в Женеве. В свою новую Стратегию принимающего государства на период с 2020 по 2023 гг. Швейцария инвестирует около 122 млн. швейцарских франков. Эта стратегия получила одобрение парламента Швейцарии в феврале 2019 года. Кроме того, в течение следующих десяти лет предусмотрено инвестировать в Женеву более 2,5 млрд. швейцарских франков. Эти деньги пойдут на проведение капитального ремонта зданий и на осуществление новых проектов в области строительства и мобильности в этом международном районе. А это не что иное, как работа и заказы для швейцарской строительной отрасли и для субподрядчиков и поставщиков материалов и комплектующих. С другой стороны, объемы денежных средств, которые международные организации Женевы потратили или вложили на территории Швейцарии, продолжают бить рекорды. В прошлом 2018 году этот показатель составил 6,3 млрд. швейцарских франков, причем большая половина этой суммы — начисленные зарплаты, страховые и пенсионные выплаты — была потрачена или инвестирована в самой Швейцарии, точнее, в кантоне Женеве. Эти суммы обеспечивают 11,3% кантонального женевского валового внутреннего продукта (ВВП). Наконец, Швейцария является ведущим поставщиком товаров и услуг для системы ООН, что также позитивно отражается на рынке труда и ситуации с занятостью. Обратная сторона медали Тем не менее, разумеется, у всякой медали есть и оборотная сторона. И дело даже не в квартирах и транспорте. Речь идет о кризисе самой идеи, лежащей в основе системы многосторонней дипломатии и, соответственно, Женевы международной, которая в этом году отмечает своё столетие. Этот кризис имеет три кризисные составляющие: это кризисы эффективности, адекватности и легитимности, не говоря уже о финансовых проблемах. В 2019 году ООН пришлось столкнуться с серьезным кризисом в области финансирования, поскольку десятки государств-участников, включая США, крупнейшего донора ООН, все еще не перечислили свои ежегодные взносы. Между тем Швейцарии приходится выдерживать жесткую конкуренцию за право быть принимающей стороной. По данным швейцарского аналитического центра Foraus, на местном уровне Швейцария, возможно, инвестирует миллионы в свою стратегию принимающего государства, но многие жители немецкоговорящей части Швейцарии вообще не знают о работе международной Женевы или знают о ней очень мало.
Индивидуальная трудовая деятельность, Инвестиции в Швейцарии
В Швейцарии развит предпринимательский дух, но иностранцу для того, чтобы открыть свой бизнес в стране, необходимо сначала получить необходимые разрешения. Формальности, которые необходимо выполнить для того, чтобы открыть фирму в Швейцарии или работать в качестве самозанятого, сильно зависят от страны происхождения. Порядок оформления различается для граждан стран Евросоюза (ЕС) или Европейской ассоциации свободной торговли (ЕАСТ) и для граждан третьих стран. Граждане ЕС и ЕАСТ Граждане стран, входящих в ЕС или ЕАСТ имеют право на работу в Швейцарии, в том числе быть самозянятыми или открывать фирмы. Для получения вида на жительство типа C сроком на 5 лет, им нужно продемонстрировать, что их деятельность приносит прибыль и позволяет им обеспечивать себя. Для этого, необходимо обратиться в органы власти кантона и предоставить регистрационный номер предприятия (IDE), свидетельство о записи в профессиональный реестр, свидетельство социального страхования в качестве самозанятого, бизнес-план, выписку из бухгалтерских документов или свидетельство о регистрации в реестре коммерческих предприятий. При наличии вида на жительство типа B, граждане стран ЕС/ЕАСТ могут создавать предприятия любой формы собственности. При создании открытого акционерного общества (Société anonyme — SA), как минимум один из членов совета директоров должен быть резидентом Швейцарии, при создании общества с ограниченной ответственностью (Sàrl) как минимум один из управляющих с правом подписи должен быть резидентом Швейцарии. Если самозанятое лицо зарабатывает недостаточно средств и вынуждено обратиться за социальной помощью, оно утрачивает вид на жительство в стране. Приграничные работники Жители сопредельных государств, имеющие гражданство одной из стран ЕС/ЕАСТ имеют право открывать в Швейцарии бизнес и работать как самозанятые. Они должны показать властям что их деятельность позволит им получать достаточный доход в Швейцарии, предъявив документы на фирму или будущую фирму, такие как бизнес-план, выписка из реестра коммерческих предприятий, аренда офиса или производственных помещений, свидетельство о регистрации предприятия, выписку из бухгалтерских документов предприятия. После того как будет доказана прибыльность предприятия, власти кантона выдадут приграничное разрешение на работу (тип G, для граждан ЕС/ЕАСТ), которое действительно 5 лет с возможностью продления. Третьи страны Граждане третьих стран имеют доступ к рынку труда Швейцарии только при наличии высокой квалификации и если их деятельность идет на пользу экономике страны. Иностранцы, имеющие вид на жительство типа C могут свободно открывать бизнес и работать как самозанятые. Другие граждане третьих стран должны обратиться за разрешением, для получения которого им нужно будет доказать, что планируемая деятельность будет обеспечивать им достаточный доход, а также окажет положительное воздействие на рынок труда в стране. Швейцария ограничивает количество граждан третьих стран, которым выдается разрешение на работу. Великобритания, после выхода из ЕС, также относится к третьим странам.
Швейцария как никогда привлекательна для богатых иностранцев
Рекордные цены на элитную недвижимость свидетельствуют о том, что спрос на жилье в Швейцарии находится на рекордно высоком уровне. Благодаря благоприятной налоговой системе привлекательность Швейцарии для богатых иностранцев остается на высоком уровне, даже несмотря на некоторые правовые барьеры. Расположенное в горном городе Кран-Монтана (кантон Вале), это шале было построено в 2010-х годах гражданами Франции. Цена вопроса, по слухам, составляет около 50 млн франков. Barnes Suisse «Спрос на недвижимость у нас в настоящее время очень высок», — говорит Жером Фелисите (Jérôme Félicité), председатель правления риэлтерской компании Barnes Switzerland, занимающейся, кроме всего прочего, продажей элитной недвижимости. Цены сейчас на такого рода объекта находятся на очень высоком уровне, особенно в горных регионах Швейцарии. Горы вообще в настоящее время являются бестселлером среди иностранцев, могущих позволить себе жить, например, в общине Валь-де-Бань, на территории которой находится знаменитый своим музыкальным фестивалем курорт Вербье. Население этой общины увеличилось в период с 2000 по 2022 год на 4% и достигло по швейцарским меркам солидных 10 530 жителей. «Лекс Коллер» и его эволюция » «Такого рода прирост в основном связан с тем, что многие приехали сюда „навеки поселиться“ в результате пандемии, желая работать на удаленке и одновременно дышать чистым горным воздухом», — говорит Антуан Шаллер (Antoine Schaller), заместитель председателя правления муниципального образования Валь-де-Бань (Val-de-Bagnes). «Эти люди осознали, что можно наслаждаться природой и активным отдыхом, при этом занимаясь бизнесом не выходя из комфортабельного шале». В итоге цены на недвижимость в этом уголке Швейцарии, наиболее популярном среди британцев и скандинавов, достигли рекордно высокого уровня, а швейцарцам остаются только крохи со стола богатых «понаехавших». По данным отчета Ski Report 2022 риэлтерской компании Naef Prestige Knight Frank, цена за квадратный метр жилья тут за год выросла на 8% и достигла почти 28 000 швейцарских франков. И понятно, что иностранец, покупающий в Швейцарии дом стоимостью в несколько десятков миллионов франков, часто делает это не просто так. Он наверняка планирует сделать его своим основным местом жительства, то есть он будет проводить здесь не менее 180 дней в году, что позволит ему претендовать на получение вида на жительство. Напомним, что действующий в Швейцарии так называемый Lex Koller ограничивает покупку недвижимости иностранцами, постоянно находящимися за границами Швейцарии. То есть купить тут дом и только на этом основании претендовать на право получить вид на жительство в стране нельзя. В Швейцарии нужно действительно жить постоянно. Но это в теории. «На практике же вид на жительство всегда идет рука об руку с приобретением недвижимости», — отмечает Бенедикт Фонтане (Bénédict Fontanet), адвокат и директор женевской юридической компании. Процесс получения ВНЖ обычно отдельно согласовывается юридическими фирмами непосредственно с местными властями, особенно когда некий состоятельный человек приезжает в Швейцарию для покупки дома и обустройства себе тут основного места жительства. Так называемый Lex Koller ограничивает правда приобретение швейцарской недвижимости иностранцами, не проживающими постоянно в стране. Вступив в силу в 1985 году, этот закон, однако, проделал определенную эволюцию в сторону смягчения. По данным компании Henley & Partners, с одной стороны, сегодня иностранные граждане-нерезиденты Швейцарии, желающие приобрести швейцарскую жилую недвижимость, должны получить предварительное разрешение властей С другой стороны, ничто не мешает приобретать недвижимость иностранцам, уже имеющим вид на жительство в Швейцарии категорий B или C (буква латинская). При этом даже если после этого они покинут страну, они все равно могут сохранить свою собственность, не будучи обязанными ее продавать. Ситуация для граждан стран, не входящих в ЕС / ЕАСТ, выглядит сложнее, однако опыт показывает, что стоит добиться определенного порога благосостояния — и с местными властями договориться вы сможете всегда.